Муж купил дорогую кровать своей сестре на деньги, которые мы откладывали на покупку бытовой техники

Мы копили два года. Два года, когда каждая тысяча, отложенная в жестяную банку из-под печенья, пахла будущим. Новым холодильником, который не покрывался инеем в июле. Стиральной машинкой, не требующей пинков и молитв перед отжимом. Мечтой о нормальной жизни. 

И вот, вчера вечером, он вернулся с таким видом, будто что-то выиграл. Сияющий.

— Представляешь, — начал он, сбрасывая куртку, — Катька наконец-то купила ту кровать! Ортопедическую, с массажем и подсветкой, о которой трещала полгода! 

Я замерла у плиты. Катька. Его сестра. Вечно недовольная, вечно с претензиями к миру, у которой и так двухкомнатная квартира в центре, последний айфон и отпуск два раза в год. 

Он замялся, потупив взгляд. Знакомое движение. 

— Ну... ты знаешь... Я ей немного помог. Она так мечтала, а у нее сейчас туго... 

— Помог? — я обернулась. — Как помог, Вадим? 

Тишина. Гулкая, давящая. 

— Ну... взял... из нашей банки. — Выпалил он. — Знаешь, она так благодарна была! Плакала! Говорит, жизнь изменилась! 

Я увидела эту банку. Пустую. Выпотрошенную. Нашу тихую, скромную надежду на удобство, на достоинство, превращенную в подстилку для прихотей его вечно ноющей сестры. Два года терпения, подсчетов, отказа от лишнего. Все это растворилось в ее новой, наверное, огромной, царственной кровати. Кровати, купленной нашими руками, нашими лишениями. 

— Вадим, — сказала максимально спокойно. — Ты украл. Ты украл у нас. У меня. У нашего дома. У нашего будущего. 

Он попытался возразить, залепетать что-то про семью, про помощь:

— Но она же сестра! Мы же должны...

— Должны? — Я перебила его, не повышая тона. — Мы должны были купить холодильник. Мы должны были купить стиральную машину вместо той, что выходит из строя каждые три месяца. Ты должен был спросить меня. Хотя бы спросить! 

— Ты поставил желание своей сестры выше нужд своей жены и своего дома. Ты предал наше доверие. Теперь слушай меня очень внимательно.

Я выпрямилась.

— У тебя есть ровно неделя. Семь дней. Ты идешь к своей драгоценной сестре, объясняешь ситуацию. И приносишь мне обратно все деньги. До копейки. Каждую тысячу, которую ты без спросу взял. 

Он побледнел. 

— Но как? Она уже купила! Это невозможно! 

— Это твои проблемы, Вадим, — парировала я без сомнения. — Продавай эту кровать обратно в магазин, забирай у Кати наличными – мне все равно. Но ровно через неделю, в этот же час, деньги должны лежать здесь. На этом столе. Все. 

Он смотрел на меня. 

— Потом решим, — ответила я просто. — Но поверь, тебе не понравится это "потом". Сейчас иди. У меня еще есть этот проклятый чайник, который надо уговаривать вскипятить воду. А тебе есть над чем подумать. И что сделать. 

Я повернулась спиной к нему. К его растерянности, к его вине. Теперь очередь за ним. Вернуть украденное. Или столкнуться с последствиями. Выбора у него не было. Отступать я не собиралась.