Муж начал меня ревновать из-за того, что я хочу сняться в рекламе чая

— Представляешь, мне предложили роль в короткометражной рекламе! — воскликнула я, не скрывая восторга. — Буду пить чай с новым зимним ароматом.

Эдик поднял взгляд от газеты, слегка нахмурился, но ничего не сказал. Я же уже мысленно представляла себя на экране, как та самая красивая женщина из телевизора.

— Это так здорово! — продолжала я. — Снимаешься, пробуешь что-то новое, и даже деньги платят. Ну как тебе?

Но вместо радостного ответа меня ждала холодная тишина. Эдик только вздохнул и, наконец, сказал:

— Не хочу, чтобы мою жену в телеке какой-то мужик обнимал.
— Да ты что! — не поверила я. — Это же просто сцена! Актерская игра, никакой романтики там нет.
— Все равно, — уперся он. — Тебя на всю страну будут показывать в объятиях чужого мужика. И называть "любимой"...
— Но это просто роль! Тем более, нам деньги сейчас ой как нужны! — я начала немного злиться. — Мы ведь еле-еле тянем. На моей работе уже восемь месяцев зарплата с задержками. Руководство вообще недавно объявило, что компанию временно закрывают. Мы останемся без денег, Эдик!
— И что, это повод? — не унимался он. — Ты знаешь, как я к этому отношусь.

Я почувствовала, как внутри начинает закипать. В последнее время наша жизнь была полна серых будней и постоянного стресса. На прошлой неделе руководство прямо заявило — всё, компания закрывается. И что теперь делать? Я ведь знала, что так будет, но все равно надеялась, что пронесет.

— Эдик, нам ипотеку платить надо, — напомнила я. — У нас ребенок, еще совсем маленький. На твою одну зарплату не проживем. Любая подработка сейчас на вес золота.
Но он только усмехнулся:

— Забудь о таком заработке. И точка.

Я выдохнула, пытаясь успокоиться.

— Ну послушай. Вся сцена — это всего лишь я готовлюсь к Новому году. Женщина бегает по дому, готовит оливье, вешает гирлянды, и тут приходит актер — мой "муж". Заваривает чай, приобнимает, мы садимся на диван, он называет меня "любимой". Вот и всё.

Эдик посмотрел на меня с явным недоверием.

— А что, поцелуи будут? — его голос был настороженным.
— Конечно, нет! — воскликнула я. — Это же реклама чая! Никакой эротики, никаких страстей.
— Но чужой мужик будет тебя обнимать, — пробурчал он. — Мне этого хватит.
— А ты бы предпочел, чтобы мы сидели без денег?
— Найдешь другой способ, — отрезал Эдик.

Так наши разговоры и заканчивались. Я снова пыталась объяснить ему, что это не серьезно, что съемки — просто работа. Но он был непреклонен. Для меня это предложение было настоящей возможностью: попробовать что-то новое, окунуться в атмосферу съемок.

— Ну что тут такого? — сказала я Эдику. — Да, буду сниматься в рекламе и пить чай не с тобой, а с актером. Это ведь просто двухминутный ролик, и всё. Не собираюсь же я с ним жить и детей рожать!

Эдик нахмурился, но ничего не ответил. Словно погрузился в свои мысли. 

— Серьезно, — продолжала я, стараясь говорить мягче. — Это же просто работа. Ты же не ревнивый, я никогда не видела в тебе этого. Или ты это умело скрывал?
— Скрывал? — наконец заговорил он. — Да просто не было повода.
— А теперь, значит, есть? Из-за какой-то рекламы? — я не могла понять его. — Ты же всегда был разумным, доверял мне.
— На телевидении тебе не место, — отрезал он. — Особенно с "мужем", который не я.

Разговор продолжился в гостях у его мамы. За ужином Светлана Константиновна поинтересовалась, как у нас с Эдиком дела на работе. Я уже ожидала проблем, ведь настроение у Эдика явно было не из лучших.

— Моя жена совсем стыд потеряла, — вдруг выпалил он. — Хочет перед всей страной обжиматься с чужим мужиком, и за деньги!

Я чуть не подавилась. Это было слишком.

— Эдик! — вмешалась его мама, слегка нахмурившись. — Ты что несешь? Это всего лишь реклама, а не романтическое кино!

— Ну да, конечно, — язвительно добавил он. — Ради гонорара все можно!

— Подожди, — Светлана Константиновна была на моей стороне. — Ты что, считаешь, что это так страшно? Пусть твоя жена будет актрисой. Она же не в кино для взрослых снимается! Деньги нам сейчас всем нужны.

Я молчала, но внутри чувствовала поддержку. С мамой Эдика у нас никогда не было очень близких отношений, но её слова были как глоток свежего воздуха.

После этого разговора что-то в Эдике изменилось. Он уже не спорил, не кипятился. Даже однажды спросил:

— Ну что ты там решила насчет рекламы?

Вопрос был странным, с ноткой недовольства, но уже не таким агрессивным. Я вздохнула:

— Думаю согласиться на пробные съемки.
— Ага, — кивнул он, и я почувствовала, что он хотя бы начал обдумывать эту ситуацию.
Теперь моя задача — аккуратно подвести его к мысли, что участие в новогодней рекламе пойдет на пользу всей нашей семье.