Свекровь постоянно все преувеличивает, а я несусь со всех ног к ней

– Ты помнишь сказку про мальчика, который кричал "волки-волки"? – спросила я у мужа, когда мы в очередной раз возвращались от его мамы. – Его же потом волки и съели.

– К чему это ты? – удивился он, повернувшись ко мне.

– У меня с твоей мамой похожая ситуация. Она же паникует по любому поводу! Из мухи делает слона. С каждым её звонком мне всё больше седых волос прибавляется. 

Муж рассмеялся, но я была серьёзна. Не раз уже случалось, что я попадала в ловушку её преувеличений. И, конечно, с каждым разом всё сложнее было относиться к её жалобам серьёзно. Но ведь и не слушать не могу – человек пожилой, мало ли что может случиться.

– Вот не дай бог, что-то серьёзное произойдёт, а я не отреагирую, – продолжила я. – Потом буду себе локти кусать.

Муж пожал плечами:

– Ну, я ж тебя предупреждал. Она иногда любит преувеличить.

– Это не просто преувеличение, – возразила я, – это настоящее нагнетание паники!

Ещё до свадьбы я не знала об этой её особенности. Муж, выросший в атмосфере постоянной тревоги, уже был ко всему привык. А вот для меня это оказалось настоящим шоком.

Одним из таких примеров был случай на даче. Мы с друзьями решили провести выходные на природе, хорошо отдохнули. Воскресным утром спали себе спокойно, как вдруг зазвонил телефон мужа. Он крепко спал, так что я, увидев на экране имя свекрови, взяла трубку.

– Алло? – спросила я.

Из трубки полился поток слов, слёз и рыданий. Я едва разобрала, что у неё дома потоп. Казалось, что квартира буквально утонула: «Всё плавает! Ремонт испорчен! Где мне теперь жить?!»

– Боже мой! – выдохнула я, разбудив мужа. – Твоя мама, кажется, на грани истерики. У неё там потоп, надо срочно ехать.

Муж не успел даже спросить подробностей – мы быстро собрались и вызвали такси. Стоило это нам немалых денег, но электричка была слишком долгим вариантом. Я представляла себе картину: потолки провалились, мебель в воде, полы вздулись, и тараканы эвакуируются на макаронах-ракушках.

Когда мы ворвались к свекрови, я обомлела. Потоп, о котором она так драматично говорила, оказался мокрым пятном на потолке над раковиной. Да, немного обоев намокло, но никаких глобальных разрушений не было. Всё, что она описала, было преувеличено процентов на девяносто.
– Вот это потоп! – усмехнулся муж.

Я только покачала головой, чувствуя, как снова прибавилась парочка седых волос.

– Да что же это такое, – выдохнул муж, когда мы вернулись домой. – Надо было сразу маме перезвонить. Я бы быстро выяснил, что к чему. Но не сообразил спросонья. Так бы и спали до сих пор, наслаждаясь воздухом и пением птиц.

– Да уж, – я покачала головой. – Теперь-то я точно знаю, что твоя мама не просто преувеличивает. Она из мухи слона делает. Её слова нужно делить на два, а то и на три.

– Да, она такая, – пробормотал муж, немного виновато.

Ещё один случай меня окончательно убедил в этом. Я уже была беременна, когда муж решил отвезти свою маму на дачу. Прошел час после их отъезда, и вдруг звонит свекровь. Голос у неё дрожит, тараторит: 

– Мы разбились! Мы в больнице! Муж на операции, а у меня рука сломана!

У меня чуть сердце не остановилось. В панике я десять минут выясняла, в какой они больнице, и помчалась туда, схватив только сумку.

Когда я туда ворвалась, мои чувства разрывались между облегчением и желанием придушить свекровь. Да, они действительно были в больнице, но "операция", о которой шла речь, оказалась всего лишь двумя швами на голове у мужа. Свекровь же сломала только мизинец.

– Зачем была вся эта паника? – удивилась я, глядя на мужа, который, кстати, был в полном порядке. Он даже не терял сознание. Никаких реальных оснований для её истерики не было.

Я так перенервничала, что вскоре сама оказалась в больнице – на сохранении. Меня увезли прямо оттуда на скорой. Муж тогда сильно рассердился и накричал на свою маму.

– Зачем ты ей позвонила? Я бы сам ей всё объяснил! – говорил он.

– Я не хотела, чтобы она волновалась, – оправдывалась свекровь.

– Хотела, чтобы я не волновалась? Да после такого звонка у меня чуть сердце не остановилось! – подумала я про себя.

Теперь муж часто уезжает на вахты, и я остаюсь с его мамой наедине. У неё больше никого в городе, поэтому она постоянно звонит мне, если что-то случается.

С годами я уже привыкла к её выходкам, но иногда она всё равно умудряется меня испугать. Вот как в последний раз: звонит, еле дышит в трубку.

– Мне плохо, сердце колотится, – жалуется.

Я тут же хватаю ребёнка под мышку и лечу к ней, взбегаю на пятый этаж без лифта. Врываюсь в квартиру – а она сидит с соседкой за столом, чай пьёт.

– Мам, ты же говорила, что тебе плохо! – возмущённо говорю я, переводя дыхание.

– Ой, да это я с базара пришла, по лестнице поднялась, вот и дыхалка сбилась. Но уже всё нормально, не переживай, – спокойно отвечает она.
Конечно, у неё возраст, дыхание иногда сбивается, сердце шалит. Но сообщить, что ей уже полегчало, она просто забыла. А я, как лось, неслась её спасать.

Теперь я всё чаще ловлю себя на мысли, что уже не верю её жалобам. Но тут же останавливаю себя: а вдруг на этот раз всё всерьёз? Что если я не поверю, а у неё действительно будет потоп, пожар или приступ? С каждым разом верить ей всё сложнее, но я боюсь однажды пропустить тот самый момент, когда ей действительно понадобится помощь.