– Какая разница, кто оплатил подарок моей маме? – сказал муж, потративший все деньги с моей карты

Я заметила это утром, пока пила кофе. Смартфон лежал рядом, и я открыла банковское приложение. Цифры на экране заставили меня поперхнуться глотком. На карте оставалось триста семьдесят рублей. Вчера было триста тысяч — зарплата за два месяца. 

— Костя! — крикнула я. Муж вышел из ванной. Лицо спокойное, будто ничего не произошло.  

— Что случилось?  

— Куда делись деньги? Всю зарплату списали!  

Он пожал плечами.  

— А, это… Купил маме подарок. У нее же завтра день рождения.  

Я вскочила.  

— Ты потратил мои деньги? Без спроса? Всю сумму?  

— Ну и что? — он нахмурился, будто я была виновата. — Какая разница, кто оплатил подарок моей маме? Главное, что она обрадуется.  

В ушах зазвенело. Его мать. Та самая, которая в прошлом году назвала мои духи «дешёвкой», а на Новый год «случайно» разбила вазу, подаренную моей матерью. Её подарки всегда должны были быть дороже, ярче, значимее. Но чтобы так…  

— Ты знаешь, что эти деньги были на ремонт? — прошептала я. — Мы договаривались!

— Ну, подожди ещё полгода, — он махнул рукой. — Мама этого достойна.  

Его телефон лежал на столе. Я схватила его, открыла историю платежей. Чек из ювелирного магазина — колье с топазом. Стоимость: 289 000 рублей. Остальное — ресторан, куда он повёл её вчера, пока я сидела с его племянником.  

— Ты… ты даже не взял меня с собой? 

— Ты бы начала ныть про бюджет, — он отвернулся. — Не хотел портить маме настроение.  

Комната поплыла перед глазами. Я вспомнила, как год назад он взял мой отпускной бонус, чтобы купить себе новую гитару. «Верну, как только премию дадут». Не вернул. Как в прошлом месяце отдал мою коллекцию книг племяннику: «Тебе всё равно некогда читать». 

— Это последнее, Костя, — выдохнула я. — Верни деньги.  

— Не могу. Уже подарил.  

— Тогда оформи кредит.  

— Ты с ума сошла? — он засмеялся. — Мне завтра с ребятами в поход, нужны деньги.  

Тут я поняла. Он даже не собирался извиняться. Для него это было нормально — брать, не спрашивая, оставлять мне объедки его щедрости. 

— Я ухожу, — сказала я тихо.  

— Ой, опять драма? — он закатил глаза. — Вернёшься к вечеру.  

Я собрала чемодан за двадцать минут. Документы, ноутбук, фото мамы. Он наблюдал, потом бросил с усмешкой:  

— И куда ты пойдёшь? У тебя же триста рублей.  

На лестничной площадке пахло краской. Я позвонила подруге Инне, но вместо голоса услышала гудки. Потом вспомнила — она в командировке. Тогда набрала номер мамы.  

— Алло? — её голос прозвучал как спасательный круг.  

— Мам, я… я к тебе. Можно?  

— Конечно, дочка. Что случилось?  

— Всё расскажу. Я… я, кажется, развожусь.  

В такси я открыла приложение банка. Перевела остатки с общей карты на свою личную. Все триста семьдесят рублей. Потом зашла в соцсети и сменила пароли от всех аккаунтов. Даже от «Кинопоиска».  

Через час, сидя на мамином диване под пледом с оленями, я плакала. Но не из-за Кости. Из-за себя — за те годы, что жила с ним.  

— Знаешь, что самое смешное? — сказала я маме позже. — Он даже не спросил, что я хотела подарить его маме.  

— А что хотела?  

— Книгу. Её любимую поэтессу в подарочном издании. 

Мама вздохнула:  

— Зато теперь у тебя есть 289 тысяч причин никогда не возвращаться.  

Вечером он прислал сообщение: «Когда закончишь истерику, купи молока». Я удалила его номер. На столе лежал ключ от нашей квартиры — маленький, блестящий, ненужный. Я бросила его в ящик с нитками и пуговицами. Туда, где хранятся вещи, которые больше не пригодятся.